Прикольно - еда, секс и фантазия авторов)))

[Onik55]

17.10.2014 в 15:45

Пишет  Корнейчук:

Жральный моб.
Все просто.
Ваш герой/героиня (хор им. Веревки, тройничок, пара киллеров, рота красноармейцев) готовят еду.
Размер, сеттинг и жанр текста, а так же блюдо, возраст и ориентация героев на ваше усмотрение.
Единственное условие: перед текстом в качестве шапки вы пишете рецепт того, что готовит ваш герой.

Жрачку, как обычно, несем в каменты. *уселся, ждет поваров*

 Nat Cazzolli

Фондю

гомосексуалист Нат расплавил на водяной бане две плитки шоколада - белую и молочную, в две отдельные мисочки. добавил туда немного темлого молока, и шоколады стали еще нежнее. задумчиво помешивая, Нат снял две мисочки с плиты и достал из штанов холодное эскимо. Облизнулся и макнул в густой и нежный молочный шоколад, - холодное эскимо тут же покрыла корочка из нежнейшего шоколада. Нат обхватил эскимо губами и потянул на себя эскимо, съедая с него нежнейшую глазурь. затем продел то же самое с белым шоколадом. Нат все накрывал и накрывал губами эскимо в глазури, испытывая наивысшее наслаждение. "Да", - закричал Нат и кончил, когда кончились обе мисочки и эскимо.

 Marchela24

Запеченная брокколи

Тэд последний раз глубоко толкнулся и застонал, кончая. И тут же перехватил член Марка, помогая ему догнаться.
Волосы Марка влажно вились и падали на лицо при каждом движении.
- Я сейчас, - предупредил Рон и притянул кудрявую голову Марка еще ближе, а вернее насадил ее на себя без церемоний.
Марку, кажется, было все равно: у него начинался затяжной и бурный оргазм, который так любили наблюдать парни. Чтоб довести Марка до подобного непотребства, надо было его совсем заездить и хорошенько разогреть. И потом еще терпеть его капризы, потому что он становился похож на беременную девицу, но это того стоило.

- Все. Я в душ. - соскочил с кровати Тэд.
- Я тоже. Дай только отдышаться. - вторил ему Рон.
- Я тоже. - потянулся довольный расслабленный Марк. - Только вы меня понесете.

- Я хочу есть. - включил "принцессу" Марк.
- Посмотри в холодильнике - там должна быть замороженная пицца.- Тэд попытался пресечь капризы Марка в самом начале.
- Должна быть. Но ее нет. Наверное, ушла искать отбивные и лазанью.
- Ничего нет? - тут уже напрягся Рон, который не мог долго обходится без мясного.
- Это не я потащил вас в это шале : "Никого вокруг, только мы и природа" - передразнил Тэда Марк. - Вот вам природа, как заказывали.
- Так, - начал ревизию холодильника Тэд. - Есть немного ветчины и копченой курицы. В морозилке какая-то трава.
- Это не трава, а брокколи. Отлично, я как раз хочу чего-нибудь легкого - чтоб легко входило и легко выходило: вы меня заездили.
- Сварить тебе овсяной кашки? - заржал Рон.
- Не настолько. Не обольщайтесь. Короче, я готовлю брокколи, тем более я там видел сливки и сыр, а вы - как хотите.
- Ладно, давай брокколи. Мы тоже в доле.
Марк вытащил откуда-то салфетку и повязал ее, изобразив передник. Поставил брокколи в микроволновку на разморозку.
Рон рыскал по округе как настоящая ищейка в поисках съестного. и с гордостью притащил к общему столу банку оливок из бара.
- Ого, кто-то закидывался мартини до нас.
- Больше ничего нет. - я везде искал. И мартини тоже.
- А ты чего хотел - оливковое масло в тумбочке у кровати? Или окорок в подвале?
Марк ловко нарезал остатки ветчины, курицы и "трофейные" оливки. Выложил в форму брокколи, сверху - нарезку, залил все сливками и посыпал сыром.
Тэд предупредительно открыл перед ним дверцу духовки.
- В следующий раз с места не сдвинусь, пока не забьем весь багажник продуктами. - Рон был безутешен, вспоминая оставшиеся дома отбивные.
- В следующий раз с кровати не сдвинусь, пока вы меня не накормите. - Марк запоздало вспомнил, что его "развели" на готовку.
- В следующий раз это точно будет овсянка, - многообещающе посулил Тэд.

 frosi

Лапландский ужин лично от автора

Занятно, но европейский плацдарм, где ему удалось закрепиться в начале двадцатого, и откуда началось его мировое нашествие, назывался Бордо. Столица французского виноделия, в вечной тревоге за здоровье своей драгоценной лозы, проворонила захватчика и тот, не встретив сопротивления, буром попер на восток. После европейского блиц-крига он вторгся в приграничные области бывшей Российской Империи – они тут же сдались без боя, и к концу кровавого двадцатого века заморский захватчик дошел до Приморья.

Редкие районы по обе стороны от Урала избежали оккупации. Спаслись лишь северА - их выручили суровые зимы, дремучие леса и быстрые реки – они оказались неодолимой преградой для членистоного обжоры с желто-полосатой спинкой! В отсутствии врага и необходимости травить землю пестицидами урожай второго хлеба в наших широтах год от года на зависть всем – обильный и здоровый. Никакой химии, фитофторы и ГМО! Не могу не думать об этом, когда держу в руках крупные клубни правильной овальной формы, со светло-желтой мякотью и чистой яркой кожурой цвета бордо.

Картошечка - районированный сорт - просто идеальна! Эту красавицу не хочется чистить-резать-жарить, не хочется варить и толочь – хочется сохранить ее красивую форму, съесть прямо с полезной, насыщенной калием, шкуркой! Решено - буду запекать! Острым ножом делаю в каждом клубне небольшие надрезы, иначе клубень лопнет, и вкладываю в каждый по маленькому кусочку копчёного сала – для аромата. В керамической форме отправляю картофель в духовку на 20мин. Пока он запекается, выкладываю на блюдо малосольные корнишоны собственноручного приготовления и нарезаю тонкими ломтиками кусочек сыровяленой оленины. Заправка из рубленой зелени, чесночка и брусничного соуса делается под потрясающий аромат печеного картофеля, что уже вовсю плывет по кухне. Еще несколько минут и экологически чистый лапландский ужин готов!
Эх, можжевеловой водочки бы грамм 50 под это дело, да нету…

 A.Raff

Хорошо.

- Не трогай дичь, горилла среднеазиатская, она и так пострадала, - Саныч отпихнул Ефрейтора от тазика, в котором лежала чья-то тушка, - ты свою утреннюю порцию бедер уже сожрал.
Огромная псина коротко гавкнула и укоризненно глянула на хозяина. Саныч цокнул:
- Наглая ты морда, друже. Другие алабаи, говорят, рыбную мелочь хавают и не морщатся, а тебе филе индюшачьего бедра не подходит? На сухпай хочешь? На корки с водой? Я могу, только сбрехни. Мяса ему... Может, ваше величество желает жареной свининки?
По морде Ефрейтора было понятно, что желает он страстно. Собака совсем по-человечьи прикрыла глаза и мечтательно вздохнула в предвкушении. В нос ему уткнулся кукиш.
- Фиг, понял? Сначала мы пробу снимем, а потом тебе, если останется.
Ефрейтор обиженно заворчал и потрусил в комнату. Саныч резво перехватил его за холку.
- Да ладно, надулся как баба на крупу, когда это я тебя обделял, а? Когда это Митька тебе полтарелки не скармливал, а? Когда это мы тебе на равных не наливали, а? Так что – прекратить! Если только этот шлимазл наконец принесет нужное мясо. Где его носит? И телефон отключен. Самому съездить, но он расквохтался "спина, спина, лететь завтра, дома побудь", мать ее за хребет.... – потер ноющую поясницу на которой расплылся огромный фиолетовый синяк. - Кто знал, что та живописная херня на соплях висит. А ну не ржать, ты вообще должен был пятый сон про сучек видеть, а не облизываться на мужиков, занятых серьезным делом.
Говоря, он чесал алабая то за ухом, то под горлом, то между больших блестящих глаз. Психа урчала от удовольствия кошаком. Саныч повернулся, едва не снес локтем тазик.
- Тьфу, совсем забыл. Что делать с зайкой будем? Спасибо, конечно, Маркелу, уважил, но… Не облизывайся, по-людоедски съесть ушастого я тебе не позволю, это ж не свинья, не баран и не корова. Даже не крокодил. У меня к зайцам, Ефрейтор, привязанность. С детства. Пацаном был, отец притащил из леса зайчонка, серый, мелкий, вроде кролик, а глаза шкодные, прыгал, смешил. Батька говорит: бери, воспитывай. Я и воспитывал, спал с ним.
Алабай хрюкнул.
- Чего смеешься? Дурак озабоченный, а не собака. Извращенец. Не так спал, а просто спал, понял? Потом мать его, пока в школе был, придушила и потушила. На стол метнула, она у нас суровая была, говорит отца, мне, брату: пища должна быть в желудке, а не носиться по дому. Меня так крючило, так крючило… С тех пор видеть не могу ни кроликов, ни зайцев.
Ефрейтор подполз ближе к Санычу, положил голову ему на ноги, стал длинно, мокро вылизывать шершавым языком.
- Ты не жалей меня, не жалей, делов-то, лучше давай решать. И где Митька? Дождяра вон залупил, а он без тачки, упрямый осел: ножками, мол, после рейса, хочу пройтись. Вы с ним два кирзача пара, проще удавить, чем переубедить, да привязался… Где шляется, спрашивается? Мобилу надо заряженной держать, а не в жопе ею ковырять и не сувениром таскать.
Саныч ругался нарочито бодро, но в кишках уже поерзывала тревога. Глупо, конечно, Митька не ребенок, мало ли где задержался, однако, поздно петь утешительные мантры, когда пацан занял места в квартире и в душе Саныча больше, чем предполагалось вначале. Выкурил сигарету, снова позвонил, выслушав про недоступный абонент, швырнул трубку на стол. Ефрейтор подобрался.
- Ладно, проехали пока. Давай Маше отнесем, пусть проглоту Валере сготовит. Ты куда собрался? Нет, друже, оставайся, забыл, как прошлый раз снес у нее тумбочку?
Ефрейтор понурился, завздыхал.
- Хорошо, хорошо. У кого, интересно, ты перенял привычку жалобить? Но в квартиру из подъезда ни ногой, понял? А то вместо мяса будешь кильку в томате три дня жрать.
Подхватив тазик, двинул к соседке. Нравилась она Санычу, умная тетка. Как-то назвал ее Марией Андреевной на «вы», та фыркнула, пообещав оторвать Санычу причинное место, если он – фактурный мужик, ей - молодой красивой шестидесятилетней еще раз «выкнет». Водку с ними за компанию пила на равных, опрокинет, ухнет, занюхает бородинским, огурчиком хрустнет… Мировая тетка. Мужик ейный, супруг Валера, тот рыхлый, вялый, не ходит, а ползает, все у него болит, все ноет. Саныч вначале в полных непонятках был, что Маша в нем нашла, как-то спросил, мол, вы с Валерой как из разных стручков. Она цыкнула, сказав, что есть у них некая важная штука, любовью называется, дорастет – поймет.
Саныч дорос…
- Маш, зайца хочешь?
- В каком смысле? И какого?
- Дохлого.
- Саныч, я понимаю, ты со всей искренностью, но, прости, некромания не мой формат.
- Да ну вас, то Ефрейтор, то ты. Дичь, понимаешь? Есть его нужно.
- А, так бы и сказал сразу. Свежий дохлый?
- Вчера бегал.
- А ты?
- Не складывается у меня с ними.
- Входное отверстие мало? Или калибр велик?
- Маша, Маша, с виду приличная дама, а пошлишь как прапорщик.
- Но-но, не оскорбляй, - она передразнила, растягивая «и», - прелииичная. Увы, дорогой, меня в салоны не пустят, выражаюсь некошерно.
- Меня тоже...
- Ну, давай, приготовлю. Знаешь, как сделаю? На куски понятно, порублю острым ножичком, разотру лаврушку с крупной солью и черным перцем, туда же сухого базилика, пару давленых зубчиков чеснока, две столовые ложки растительного масла, натру не щадя, так, как спину Валерке от ревматизма растираю, чтоб смесь эта расчлененного зайчика до костей пробрала.
Саныч заржал:
- Кровожадная женщина, что-то мужиков твоих жалко стало.
- Каких мужиков?
- Сама рассказывала, до Валерки дважды замужем развелась, еще троих выгнала. Они сами сбежали, да? Если, конечно, живы были.
Соседка подбоченилась:
- Шуточки язвить изволим, товарищ летчик? А впрочем, - крутанула кистью, - к истине близок. Говном все эти мужчинки были. Маша какая? Сильная. Вот всякая немощь и тянулась зацепиться, а я девушка по натуре доверчивая, всякий раз надеялась: вот он тот самый. Оказывались не "он", а "оно". Потом, как присасывались, расквартировывались, труселя в шкаф складывали, сразу вспоминали, что Маша баба, а значит, подчиняться должна. За слабость свою мне же и мстили. Чмошники.
- И что?
- Спрашиваешь? Я ж говорю, сильная. Гены отборные. Пинком под зад вместе с трусами. Летели аки колобки по желобу. Думала, так и помру в обнимку с котом, но Валерку встретила.
- Он другой?
- Другой, Саныч, другой. Ничего из себя не изображает, не выдрючивается и близкого не дрючит.
- Сильный?
- По мне - так да. А что люди думают - насрать. Их мысли - их геморрой. С Валерой иное, сосед, на клеточном уровне, понимаешь?
Саныч понимал... Не так давно начал понимать.
- Давай дальше про зайца.
- Часик в растворе полежит, потом белым вином залью, самым дешевым, тут чем проще - тем лучше, специально держу для тушения. Еще на часик. Пока будет отмокать, морковку узкими палками порежу, сельдерей, не помню, правда, есть ли... можно и без него. Лук полукольцами обжарю, до едва коричневого, до прозрачности. Туда морковь протушиться. В чугунок зайца с жидкостью, овощи - и сорок минут на медленном. Незадолго до конца вылью сметану, да, чуть не забыла, в нее чуток соленых огурцов построгаю соломкой. Поверху несколько ломтиков лимона. И под крышку томиться, пока филе зайчатины от костей не станет отставать. Готово.
Саныч сглотнул, Маша рассказывала так вкусно, что аж запах почуял: густой, наваристый, сочный. Только вот ведь - заяц. А мясо? Или курицу?
- Маш, рецепт только для ушастых?
- Кто сказал? Для копытных-пернатых тоже пойдет и не важно, - соседка хохотнула, - какого пола.
- А гарнир?
- Картошку отварю, в кипяток пару-тройку разрезанных чесночин и лаврушку, разварится - укропчиком посыплю. Я, Саныч, дурею от картошки с паром.
- Ясно.
Маша внимательно глянула на Саныча, прищурилась:
- Как сам?
- Отлично.
- А Митька?
Маша понимала про них, никто никому ничего не говорил, но Саныч знал – сечет она, и по-барабану соседке баба у Саныча, с Санычем живет, или парень. Болтала с Митькой о высоком, анекдоты травила, на правительство ругалась. Повезло с соседкой.
- Прийти сейчас должен.
- Там холод страшный, ливень стеной.
- Ничего, не растает.
Отвечал, а сам переживал, нервничал, часа полтора уже, как должен вернуться, еще и трубка…
- Лады, приятного аппетита.
- Спасибо.
Маша взяла тазик, понюхала, еще раз поблагодарила, а Саныч решил двинуть искать пропажу. Дернул Ефрейтора за ошейник, но тот вырвался, с лающим гиканьем помчался вниз по лестнице.
С площадки второго этажа раздался голос Митьки:
- Фу, Ефрейтор, фу, я сказал. Кончай лицо лизать, не прыгай, псина, свалишь. Не суйся, не суйся, дома дам. Гулять, что ли собрались? Лучше не надо, - потоп.
Саныч вдохнул-выдохнул, кишки отпустило. Закрыл-открыл глаза, нацепил маску "сердитый дядька готовится выпороть непутевого мальца", двинул вниз. Митька поднимался навстречу, в обеих руках по большому пакету, сзади Ефрейтор тащил в зубах мешок с зеленью. Секунды Санычу хватило, чтоб зафиксировать: пацан конкретно замерз, зубы стучат, нос красный, губы синие. Промок: с отросших волос на плечи каплями стекала вода, тонкая хбшная куртка из светло-серой стала черной, джинсы хоть выжимай, а из кроссовок хлюпает.
Митька улыбнулся:
- Привет. А я... - внезапно закашлялся – прости. А я все-все принес.
Саныч подошел, ткнул губами в его мокрую макушку, начал отбирать пакеты:
- Давай, наносился. Дурак недоделанный, машину слабо было взять? Или тачку? А с телефоном что?
- Эй, я что, принцесса, сам донесу. На такси уже денег не хватило. Телефон разрядился.
- Это понял. А ну отдай. - Саныч вырвал пакеты, - Ты еще рано, я к ночи ждал.
Митька растер затекшие пальцы.
- Искал долго, это все мясо, смотрю - такое, потом смотрю - не такое, ну и выбирал. Зато нашел.
- Чучело ты гороховое, пойдем греться быстрее.
- Ой, - Митька обернулся, потрепал Ефрейтора по шее, - вы меня в подъезде встречали?
- Совпало. Зайца Маше относили.
- Маше это хорошо... - Митька снова стал кашлять, лоб покрылся каплями, то ли испарина, то ли с волос натекло. Саныч занервничал, подтолкнул.
- Бегом в хату. Ефрейтор, живо!
В коридоре Митька прислонился спиной к стене, обмяк. Саныч отнес еду на кухню, бросил у ножки стола, пригрозил алабаю:
- Тронешь, - знаешь, чем рискуешь.
Ефрейтор кивнул.
Вернулся назад. Митька так и не разделся, стоял, обхватив себя руками за плечи, зубы выстукивали лезгинку. Мелким он показался Санычу, трогательным, заботы требующим.Своим. Нет, не так. Свой. Осторожно стянул с него куртку, бросил, рубашка под ней липла к Митькиной коже. Горячей коже, очень горячей.
Саныч про себя ругнулся, вслух пробурчал:
- Мозги у тебя щенячьи....
Митька состроил гримасу:
- Пройдет.
- Продет-то пройдет, но мне завтра во Владик и обратно лететь, сутки, а ну окочуришься? Куда труп твой девать?
Митька пощекотал ему щеку губами:
- Оживишь.
Губы были тоже горячие. Очень горячие. И сухие.
- Ага, только за мертвой-живой водой в тридевятое сгоняю. И заменить некому, у Пронина жена рожает, Славкин съебался в деревню.
Митька прижался:
- Сам отлежусь.
- Сам он, ага. Ладно, Машу попрошу.
- Не надо, Саныч, ну что я, маленький, еще молоко с медом принеси.
- Молоко с медом пусть... зайцы пьют, тебе водку с перцем залью.
Митька засмеялся:
- Нажрусь и буду к тебе грязно приставать.
- Как проспишься. Зачем ты мне, заразный, нужен.
- Саныч, неужели уснешь без колыбельного отсоса?
- Запросто. Вдруг хуй обсморкаешь?
- Подумаешь. Сопли по конс.. консист... - Митька никак не мог выговорить, - черт, слово длинное, горло дерет.
- Запомни, - Саныч погладил его по спине, - сделаем тестом на трезвость.
Митька вздохнул, прижался крепче.
- Я те...
- Тсс. Время портки скидывать.
Присел на корточки, расстегнул ему болты на джинсах, осторожно потянул. Трусы поползли вниз вместе со штанами.
- А говорил - не хочешь.
- Не хочу.
- Врешь.
Не удержался, погладил Митьку между ног, под ладонью дрогнуло, заворочалось, увеличилось. Саныч присвистнул:
- Вот молодежь пошла, температура - не температура, главное ебаться.
- С кем поведешься...
- Тсс, сказал. Подними ногу, ага, так, вторую.
Снял кроссовки, носки, откинул джинсы, глянул снизу вверх на Митьку, зрелище - зашибись, любое порно меркнет: голые ноги, острые коленки, вставший хуй, едва прикрытый полами рубашки, жар, запах… Нельзя.
Сгреб пацана в охапку, оттащил в комнату, свалил на диван, сунул градусник, приказал Ефрейтору сторожить, рванул на кухню, намешал полстакана водки с черным перцем, достал чистое белье, пересадил Митьку в кресло, перестелил постель, подумав, кинул еще один плед, вытащил из комода трусы и футболку, большое полотенце, вытащил термометр, отметил: почти 39, отрегулировал душ.
Митька, напоенный спиртным в лечебных целях, под теплыми струями окончательно поплыл, на ногах не стоял, норовя завалиться на стенку. Саныч, придерживая его одной рукой, другой быстро разделся, залез тоже, прислонил пацана лопатками к груди, намылил, смыл.
Странное состояние у него рисовалось. Как кино. Хотелось... плакать. И не от тревоги, она вроде как на второй план отошла, а от непонятного: будто белое полыхнуло по глазам, теплое, хорошее, но яркое такое, что слепило, смотреть не больно, а глаза слезятся.
Машу вспомнил...
Чуть сам себе в солнечное не врезал: сопли, Саныч? Сантименты? Нюни? Вместо того, чтобы парня лечить – дешевку мелодраматическую развел. Но чувство не проходило... Оно было само по себе, вне мозга. Вне самоконтроля.
И Саныч расслабился...
Слезы сдержал. Установка отца: «Саша, мужики не плачут, они, если потянет, - лупят, пьют, сопротивляются, ебатся, защищают, ржут и целуют" - одна из жизненных заповедей, но нутро дрожало, дрожало.
Хорошо. Было - хорошо.

Настольная лампа тускло освещала ночную комнату. Митька сопел, свернувшись клубком, температура спала, дышал с присвистом, но было ясно - ему легче. Ефрейтор дрых на полу, заняв тушей полкомнаты. Саныч сидел в постели рядом с Митькой, трогал ступней его ногу, тихо гладил по волосам, скуле, смотрел. Охранял.
Было - правильно.
Хорошо.
Спокойно.
Как надо.
Права Маша, права…

 Onik55

Ужин в черно-белых тонах

- Что это за …? – Брайан не стал договаривать вслух, хотя про себя подумал – хуйня.
- Это паста в сливочном соусе, - обиженно вскинулся Джастин.
Кинни осторожно ткнул вилкой в черный клубок, так и подмывало назвать ЭТО, червей или шнурков, который лежал в белой лужице соуса.
Брайан прочистил горло:
- А почему она черная?
- В неё добавлен сок черной каракатицы, – уже тише прошептал мелкий.
Вилка дрогнула в руке Брайана, всё желание даже просто попробовать экзотическое блюда пропало на корню.
- Ничего ты не понимаешь, - снова завелся Джастин, - это самое модное блюдо сезона.
- А с чего ты вдруг решил нас-то им порадовать?
- Ты сам в последнее время постоянно ноешь, что мы слишком однообразно питаемся!
- А ты, Солнышко, часом не охуел ли, на этой неделе мы трижды ели лазанью, дважды покупали пиццу, а на выходных ты заявил, что хозяйкам тоже нужен передых и мы заказали тайскую еду.
- Вот я и решил разнообразить наше меню!
- И ты выбрал самый радикальный способ.
- Это очень стильно и вкусно, ну попробуй!
Брайан поддался на уговоры Джастина и съел-таки одну макаронину, оказалось действительно очень вкусно, в меру солено и остро, все как он любил. Кинни глотнул белого вина, вот Шардоне было отменным, и перевел взгляд на салат.
- Колись, из чего это …, - алкоголь уже подействовал на него, и Брайан вовсю развлекался.
- Это салат из черных помидоров, базилика и моцареллы.
- В помидоры тоже впрыскивали что-то там от каракатиц?
- Нет! Это такой специальный сорт, между прочим, называется «Черный принц»!
Брайан довольно усмехнулся:
- Намек понял, - и подцепил кусочек мацареллы.
Но мелкий не отступал:
- А помидорку попробуешь?
Пришлось Кинни откусить и немного от знаменитого «Черного принца».
Сам Джастин с большим аппетитом уплетал экзотические черно-белые блюда, ничто не могло изменить его желание набить свой маленький и миленький животик.
После второго бокала вина и еще одной съеденной макаронины, Брайан поинтересовался:
- А десерт будет?
- Конечно! – воодушевился Солнышко.
- Тоже таких же цветов?
- А как же! – Джастин сиял, как начищенный самовар.
- Я готов, неси, - Брайану было уже очень хорошо, и он решил до конца насладиться этим необычным ужином.
Через минуту перед ним стояла белая квадратная тарелка, в которой вокруг горки чего-то белого было налито что-то черное. Брайан чуть вслух не произнес: «Господи!»
- Рассказывай!
- Это творожный десерт «Дуэт».
- Про творог можешь не объяснять, черное что?
- Карамелизированный сок свежей ежевики, - Джастин был горд, как никогда.
- Хорошо, значит, есть можно.
- Можно, это очень, очень вкусно, я еще и ванильки туда добавил, - с этими словами мелкий отломил кусочек от десерта, макнул в соус и поднес к губам Брайана. Кинни нехотя открыл рот и проглотил кулинарный изыск.
- Однако…
Было действительно вкусно.
Джастин засмотрелся на губы любимого, и вилка в его руке дернулась, капелька соуса упала на грудь Брайана.
- Это рубашка от Хьюгго, тебе не расплатиться и за год.
- Я постараюсь это сделать за один вечер, - медленно произнес Джастин и слизнул черный сок, постепенно опускаясь ниже-ниже по телу Брайана, расстегивая рубашку и подбираясь к брюкам.
Проворные пальчики Солнышко скользили по бокам Кинни, поглаживая бархатную кожу, которую хотелось целовать, целовать и целовать.
Брайан зарылся руками в волосы мелкого и отдался на волю рукам и губам любимого. В голове возникла мысль: «А что, ужин получился довольно удачным, а главное …»
- Слаааааадким… - это он уже протянул вслух, потому что Джастин приступил к своему самому любимому занятию – поклонению мистеру Кинни-младшему, которому было совершенно наплевать на оттенки необычного ужина.

Понедельник

Едва Кинни открыл двери лофта, как услышал довольно приятные кулинарные запахи. Затем уже увидел мило и празднично накрытый для ужина стол, и Джастина, сияющего, как начищенный котелок.
- Захотелось чего-то особенного.
Это объяснение совершенно не удовлетворило мужчину, но он устал и решил не заморачиваться с выяснением реальной причины происходящего.
Тем временем мелкий с аппетитом пожирал нечто зеленоватое и прозрачное, параллельно призывая делать это и Брайана, а также с набитым ртом просвещал о названии и ингредиентах необычных блюд.
- На закуску – суфле из спаржи, очень нежное и полезное.
Кинни кивнул головой и сделал приличный глоток виски.
- А желе, вовсе не простое желе – это «Zalivnoye», в интернете нашел, русская кухня.
- Оно съедобное? – еще два глотка виски.
Джастин возмущенно вспыхнул:
- Там кусочки курочки, зеленый горошек и отварная морковка, я её звездочками нарезал!
Брайан меланхолично подумал, что давно хотел сбросить те полфунта, что заметил в субботу, когда взвешивался, но решил не наглеть и ковырнул трясущийся кусочек экзотики.
«Неплохо», - подумал Кинни, однако рисковать не стал и подлил себе еще на два пальца виски.
Тем временем Джастин приступил к десерту – клубнике, начиненной нежным маскарпоне. Третью ягодку Солнышко захотел разделить с Брайаном. Усевшись ему на колени, Джастин скармливал клубнику мужчине, слизывая остатки сока и сливочного лакомства с губ любимого. Кинни-младший совершенно не мог остаться в стороне от таких провокационных действий и стал заявлять о своих правах на хороший трах. Брайан был не в силах противиться ни своему члену, ни напору Джастина. Все закончилось прямо на полу, около стола и было, как и всегда, жарко, громко, и слаааааааадко…

@темы: флэшмоб